Section:
Из воспоминаний Бориса Львовича Заводника (1923 – 1996).
«Семья моей бабушки Ривы Виленской (в замужестве Хавиной) владела до революции 1917 года небольшим кожевенным заводиком в Брагине. Владельцем завода был брат отца бабушки, потому все остальные члены семьи (ее отец и пятеро его братьев) тяжело работали на этом заводе. Работа была опасная и вредная. В больших чанах в растворах обрабатывали тяжелые кожи. После революции завод был национализирован, семья осталась без средств к существованию. Старший сын дедушки Хаима Хавина и бабушки Ривы Хавиной (Виленской), Иосиф, был коммунистом. Задолго до революции он был членом Бунда (Еврейской рабочей социал-демократической партии), а затем перешел в партию большевиков. В 30-тые годы он был начальником управления Гужшосдор (Управление гужевых и шоссейных дорог), приезжал к родителям в военной форме с револьвером, в 1937 году был репрессирован и расстрелян. Благодаря рекомендации Иосифа семья бабушки была принята в еврейскую сельскохозяйственную Коммуну «Надежда». Коммуна была организована в 1924 году (или в 1926 году) на базе панской усадьбы. Агроном, работавший в усадьбе, остался работать в Коммуне. Поскольку собрания коммунаров проходили на языке идиш, ему переводили все, что обсуждалось. Время было тяжелое, в округе бродили банды. У коммунаров было оружие для отражения возможных налетов. В Коммуне работали не только евреи, но и белорусы, и поляки. Родители мои работали и жили в Брагине, но меня отдали на воспитание в семью бабушки все мои детские годы прошли в Коммуне. Отец, Лев Заводник, был балагула, профессия, которой давно нет. Это – извозчик, который на своих лошадях перевозил грузы, в любую погоду на далекие расстояния. Обозы направлялись даже в Москву. Дорога занимала месяцы. Это было важно, поскольку в Брагине не было железной дороги. Учился я в еврейской школе. Моим соседом по парте был мальчик-белорус, сын кузнеца. В 30-ые годы, во время тяжелого голода на Украине, в Коммуну пришло много переселенцев из Украины. Коммуна была преобразована в колхоз имени Эрнста Тельмана. Мне поручили нарисовать портрет Тельмана для правления Колхоза по фотографии из газеты. Колхоз имени Тельмана был зажиточный, имел большой сад, оставшийся от панской усадьбы. Было налажено производство сыров. Сыры созревали в круглых деревянных формах. Когда сырам придавали необходимую форму, обрезки доставались ребятишкам. Плоды своего труда, вероятно излишки, колхозники возили продавать в Гомель, по Днепру на барже возили в Киев.
Летом 1941 года к бабушке Риве приехали ее дочери, сестры моей мамы, с маленькими детьми. Эвакуироваться они не успели, как и все остальные евреи, жившие в Брагине и близлежащих населенных пунктах. Все они погибли от рук фашистов и местных полицейских.
Моя семья к этому времени переехала в Хойники, родители хотели, чтобы я, мои брат и сестра, получили образование. В Хойниках были школы –десятилетки, белорусская, еврейская, польская. Правда, в 1938 году еврейская школа была преобразована в русскую, польская – в белорусскую.
В июне 1941 года мой брат и я были мобилизованы в Красную Армию, и оба остались живы после четырех лет, проведенных на фронте. Только 3 процента солдат 1922-1923 года рождения, призванных на фронт, остались живы. Это – самая большая награда.»
Колхозник Хаим Хавин. Дед автора.
Детский сад в колхозе им. Тельмана. 1930 г. (второй слева во втором ряду – Боря Заводник)
Слева лейтенант Матвей Заводник, справа старший сержант Борис, сестра Клара. 1946 г.
